Страна пошла по стопам Индии и Китая, меняя государственную политику таким образом, чтобы расширить свое присутствие в мировой ИТ-индустрии.

Если в прошлом десятилетии краеугольным камнем экономического роста России были сырьевые ресурсы, то теперь страна будет стараться извлекать все больше доходов из ресурсов технологических, утверждают участники Российско-американского технологического форума, проходившего на этой неделе в Стэнфордском университете.

Например, в ближайшие две недели правительство издаст постановление, разрешающее государственным научным учреждениям передавать патенты и другие права интеллектуальной собственности ее действительным создателям, которые затем смогут извлекать из них коммерческую выгоду, сказал исполняющий обязанности министра промышленности, науки и технологий РФ Андрей Фурсенко. «Мы хотим показать изобретателям, что результаты их труда будут принадлежать им, а не государству. Это большой стимул, — сказал он. — Наша цель — не дать им что-либо, а создать стимул».

Фурсенко отказался назвать те области, с которых начнется передача технологий (или конкретные условия такой передачи), но сказал, что у России есть достижения в сфере информационной технологии, наук о жизни и альтернативных источников энергии.

Невозможность получать прибыль от изобретений — давняя проблема российской науки. По словам Фурсенко, российский институт придумал специальную липучку для монтажа космических комплексов, но не получил от этого «ни единого доллара». С 1998 года, когда правительство приняло закон о государственной собственности на все патенты, количество заявок на изобретения упало до нуля, сказал он.

Александр Галицкий, российский предприниматель, который в 90-е годы сотрудничал с Sun Microsystems над различными проектами, вспоминает, как ему пришлось доказывать, что его частная фирма вовсе не использует те 30 патентов, которые он получил, работая на государство. А еще то, что он не вкладывал в свой бизнес рубли.

Многие выступавшие уверяли, что у России есть масса предпосылок, чтобы стать технологически сильной. У российской математики и вычислительной техники богатая история. Научные институты, созданные в советскую эпоху, имеют мощную научную базу. В отличие от своих западных собратьев, они не гнались за прибылями и могли свободно заниматься исследованиями в любой области, казавшейся им интересной. Инженеры тоже обходились дешевле.

Однако сегодня российский экспорт технологий довольно ограничен. За исключением нескольких компаний, таких как «Лаборатория Касперского», российские фирмы работают на внутренний рынок. Практически все участники отмечали, что в России не хватает квалифицированных специалистов в области управления и бизнеса. «Нам приходится собирать знания по крупицам, — говорит Галицкий. — В прошлом нам не нужно было заниматься маркетингом. Я просто отдавал свои результаты Sun».

Однако ситуация начинает мало-помалу меняться. ИТ-компания IBS Group, выполняющая заказы на исследования и разработку ПО, сейчас занимается офшорным программированием для Dell, IBM и других заказчиков, сказал президент компании Анатолий Карачинский. Аналогично, Epam Systems, в которой трудится около 450 человек (400 в Белоруссии и 50 в США), выполняет задания по программированию для разных американских компаний, сказал президент Epam Аркадий Добкин.

Американские фирмы тоже нанимают все больше персонала в России. У Intel, например, есть российская лаборатория, специализирующаяся на беспроводной технологии (наследие холодной войны). Сохранила российских программистов и Sun Microsystems, которая начала делать венчурные инвестиции в российские компании. «Там не так зациклены на карьере», — говорит Вадим Темкин из Sun Java Card Group. Его группа разрабатывает программы контроля качества (QA). Обычно американские и индийские программисты стараются не попадать в группы QA, считая их второстепенными. Российские же инженеры «находят интерес и в этом».

В сентябре Vision Capital, Intel и другие компании планируют принять участие в трехдневной «венчурной ярмарке», которая позволит американским венчурным инвесторам познакомиться с российскими стартапами, сообщил генеральный партнер Vision Capital Свен Лингжерде. Аналогичные технологические ярмарки проводились в Италии, Израиле и Швейцарии и принесли европейским компаниям американские инвестиции.

И все же прямые инвестиции в Россию со стороны американских компаний — редкость, отметил бывший министр обороны Уильям Перри. Исключение, по его словам, составляет фирма Boeing, участвующая в американо-российско-норвежско-украинском совместном предприятии Sea Launch по запуску коммерческих спутников с платформы в Тихом океане.

Серьезной проблемой России остается пиратство. Пять лет назад 95% зарубежных программ были пиратскими, но теперь их всего 79%.

Чтобы увеличить американские инвестиции, правительство США разработало целый ряд программ. Специальный советник госсекретаря США по науке и технике Джордж Аткинсон рассказал об инициативе Market-Based Commercialisation, нацеленной на привлечение американских денег в российские стартапы в надежде на стабилизацию местной экономики.

По словам первого вице-президента US Export Import Bank Эйприл Фоули, банк инициировал программу специальных займов, которые позволят городским и местным властям получать кредиты на создание совместных американо-российских предприятий. Эти кредиты в основном предназначены для американских компаний, планирующих экспансию в Россию. Обычно американские банки не дают кредитов на такие предприятия.

Кто-то может назвать это одариванием иностранцев, но это не так, говорит председатель правления Edventure Holdings Эстер Дайсон. «Если мы создадим в России сильную местную экономику, мы же, американцы, получим выгоды от экспорта на этот рынок», — сказала она.