5 вопросов о Едином госэкзамене, которые интересуют каждого

Леонид АШКИНАЗИ

Этот материал — не совсем обычный. Интервьюер — доцент Московского государственного института электроники и математики (МГИЭМ) Леонид АШКИНАЗИ, а интервьюируемый — ответственный секретарь приемной комиссии этого вуза Юрий БАШКИРОВ. Оба рассуждают о Едином госэкзамене. Те пять вопросов министру образования, которые задает в конце интервью Леонид Ашкинази, как нам кажется, мог бы задать любой родитель или учитель.

- Как вы относитесь к ЕГЭ?

- Давайте, я начну отвечать с конца — как пытаются завершить реформу образования. Чем должен завершиться эксперимент? Еще одной бумажкой, сертификатом. Это не что иное, как нецелевое использование бюджетных средств. Гознаковская бумага, миллионные тиражи, рассылка — к образованию это не имеет никакого отношения (кстати, подделок будет сколько угодно — деньги и то подделывают). Далее, в вузы будут посылаться копии, которые делаются вообще элементарно. Для защиты системы предполагается создать базу данных. Значит, нужно нанимать людей для того, чтобы поддерживать эту базу, работать с ней. И опять это не учителя, а люди, не имеющие к образованию отношения. Деньги идут не на образование, а на что угодно. Кроме того, будет ли работать эта база? Сомнительно. А если будет — зачем морока с сертификатами? Вносите данные в систему, а справку выдавайте, — чтобы человек не забыл, какие отметки получил, — самую простенькую.

Отдельный вопрос — действия абитуриента, не прошедшего по конкурсу. Раньше он брал справку, что он не прошел к нам по конкурсу, шел в МИРЭА и пытался поступить туда с результатами сданных экзаменов. При этом он знал, что подделать справку может, но проку в этом нет, ибо потом я перешлю туда все его дело, все его экзаменационные работы, и если они обнаружат несоответствие… сами понимаете. А что будет теперь?

- Один из главных аргументов в пользу ЕГЭ — высшее образование будет более доступно иногородним.

- Не будет. Если у абитуриента нет денег, чтобы приехать в Москву на экзамены, как он будет в ней жить, если поступит? А если у него есть деньги, чтобы прожить пять лет в Москве, даже в общежитии, то найдутся они и чтобы приехать на экзамены. В провинции практикуется система, при которой студент ездит на выходные домой, в деревню, отъедается, а вечером в воскресенье едет в город, причем с полной сумкой. Но в Москву так не поездишь.

- А может ли вуз сам организовать прием экзаменов в провинции?

- У МГИЭМа нет общежития, и для нас этот вопрос не актуален. Но вуз, у которого оно есть, сделать это может. Например, такие экзамены проводил когда-то МАТИ (авиационно-технологический) — далеко не самый богатый вуз. Но тогда житье в Москве (в общежитии) было дешевле. Еще один маленький нюанс. Есть среди школьников шутники… Есть даже, как вы знаете, «телефонные террористы», хотя это уже не шутки. Вздумает товарищ пошутить, сделает сотню копий и разошлет. Даже министр сказал, что 40% сертификатов присылается попусту — народ потом ими даже не интересуется. То есть работа уже возросла более, чем в полтора раза. Для борьбы с такими и подобными злоупотреблениями вузам предлагают всяческие сложные системы с «кандидатами», с «условным приемом», системы сырые, непродуманные, не работоспособные в сегодняшних российских условиях. Такая система успешно работает в Америке, но в существенно других условиях.

- Как вы относитесь к системе тестирования, по сути, — основе ЕГЭ?

- Система тестирования вредна тем, что и видеть и выбирать неверные ответы человеку вредно. Человек почему-то запоминает именно неверные ответы. Вредна она еще и тем, что побуждает отвечающего угадать ответ, отвращает от думания. На семинарах мы это видим — студенты не думают, они говорят лишь бы что в надежде угадать.

Никакая машина и никакой тест не заменит общения с преподавателем. К нам уже стали приходить студенты, которые вообще не умеют говорить. Когда его спрашиваешь: «Что это?» — он какое-то время смотрит недоуменно, а потом выдавливает из себя: «Ну», затем, через минуту: «Эта…» Я спрашиваю: «Какая эта?» Он: «Ну эта… которая…» Они просто не могут выразить мысль. И через три минуты: «А можно, я подумаю?» Похоже, они не могут не только выразить мысль, но не могут без особых усилий и «думать» ее, ибо человек мыслит словами, а не только «образами».

P. S. Подводя итоги…

Во-первых, реформу надо было начинать не с конца, а с начала. Экзамен — это вообще не главное. Начинать надо было с преподавания и тратить деньги именно на улучшение преподавания. Надо несколько изменить программы. Не надо учить в школе высшей математике, для этого есть вуз, и мы сумеем это сделать, если школьник будет хорошо знать элементарную математику. А они ее не знают (если я вам расскажу, какие ошибки делают, вы мне не поверите).

Из школьной физики убрать переменный ток (это прикладная область, электротехника) и квантовую механику. Нужно намного лучше учить простым вещам, школьники должны четко понимать основы и правильно решать задачи, причем много задач. Только на базе твердого знания и умения решать задачи может учить вуз. Нам не нужен человек, который обо всем «что-то слышал», нужен человек, который «что-то знает и умеет». Только тогда его можно учить дальше. У того, кто обо всем слышал, нет базы, и его приходится учить сначала, вдобавок у него есть самомнение, которое плохо влияет на дальнейшую учебу. Кроме того, обучение в школе теперь будет еще дальше ухудшаться, потому что начнется натаскивание на ЕГЭ — вместо обучения математике, физике, химии и т.д.

Пять вопросов министру

1. На какие деньги проводится эксперимент с экзаменами? Кем, когда, сколько, с какой формулировкой выделено? Какая предусмотрена отчетность, как выделитель контролирует процесс и как будет определять правильность расходования? Какие предусмотрены последствия для тех, кто проводит эксперимент, при положительном и отрицательном заключении?

2. Кто, когда, как рассматривал альтернативные варианты реформ экзаменационной системы? Кто, когда, как определял: нужна ли она вообще? Кто, когда, как анализировал потери и минусы новой системы и сравнивал их с плюсами?

3. Кто, когда, как изучал экзаменационные системы других стран, их плюсы и минусы, когда и почему они вводились, сколько стоило их введение и применение, как они оцениваются сейчас, что и почему предполагается изменить и что — нет?

4. Какой гениальный пиар-манипулятор придумал вместо «реформы экзаменов» талдычить про ЕГЭ? Любой психолог скажет, что это сильно уменьшает вероятность услышать вопрос «А какая именно реформа экзаменов нужна и нужна ли она?»

5. Кому нужно менять систему экзаменов? Вузам? Предприятиям? Чиновникам? Родителям? Ученикам? Подчеркните правильный ответ.